Хроники Аскета. Вторжение - Страница 89

– Я не стану с тобой спорить, Аскет. Просто отнесись к моей просьбе внимательнее. Возьми, – протянул он диск, – это досье на всех командиров, ознакомься. Некоторых я выделил в отдельную папку – начни с них. И вот что запомни: если погибнет хотя бы половина твоего отряда, СБР очень ослабнет. Паритет в числе опытных псионов исчезнет, а атомное оружие против диверсантов не спасает.

Я уже говорил, что ненавижу политику? Стоит вмешаться людям в дорогих костюмах – и любая, самая простая ситуация обрастает массой дополнительных факторов, приводящих к непредсказуемому результату. Сейчас был как раз такой случай.

Штурм крупнейшего в мире Гнезда вполне мог превратиться в бойню, что понимал каждый боец. Потери неминуемо окажутся большими. Страна, потерявшая больше всего бойцов, фактически лишится элиты псионов-воинов. СБР – это практически армия. Очень специфическая, но функции у нее такие же.

Вот и получается, что на какое-то время Россия лишится возможности решать многие задачи как за рубежом, так и внутри страны.

Выгодна такая ситуация США, Евросоюзу, ДАО и тому же Китаю? Безусловно. Могут они подтасовать ситуацию так, чтобы при штурме нашему отряду достался самый сложный участок? Могут. Раньше Студент ошибался в своих прогнозах? Никогда.

Вот и получается, что мне остается надеяться на Паладина и его чувство чести. Перевесит оно прямой приказ начальства? Я верю, что да.

Ненавижу политику.

Меланхоличные размышления Злобного

Все-таки жизнь – очень настырная сука. Не хочешь понять по-хорошему, чего ей от тебя надо, – поймешь по-плохому. Я по себе сужу: меня-то она неплохо мордой в дерьмо ткнула.

Кем я был? Мелким гопником, которому предложили совсем добровольный выбор: или армия, или камера. Вот так вот. Ясное дело, в тюрьму не хотелось, а когда военком сказал – мол, тебя «покупатель» из спецназа берет, я даже обрадовался. Как же: краповый берет, крутизна! Дураком был, в общем.

Я еще служил, когда родители разбились, ну и записался по контракту на пять лет. И года не прошло, как нас в Гнездо бросили – тогда-то я инициацию и схватил. Помнится, опять обрадовался очень: двигаюсь быстрее, в спаррингах побеждать стал чаще, мишень вижу за сто метров как на ладони. Когда предложили войти в отряд «Пси», сразу согласился, не раздумывал, тем более что Пивоварень уже там был – я его давно знал, служить начинали вместе. Ну и потом не жалел. Пока кислотой в морду не получил.

Раньше бабы при виде меня штабелями укладывались – теперь лишний раз взглянуть боятся. Одна дура так и вовсе в обморок свалилась. Ладно, чего с них взять. Обидно, но стерпеть можно. Меня от другого корежило.

Я-то привык, что любую проблему решить могу. Думал – раз ранение, то можно вылечить, пусть не сейчас, то через месяц, год, десяток лет. Так что когда Даниил сказал, что совсем шрамы убрать нельзя – только марафет навести, да и то не скоро, – плохо мне стало. Привык все проблемы силой решать, а здесь не получится, драться не с кем: ту тварь завалили, с докторов какой спрос – я же вижу, делают что могут.

Спасибо, ребята вытянули, помогли. Еще Студент тогда сказал: мол, поучись медицине – хоть поймешь, чем тебя пичкают. Трудно пришлось, у меня образование только школа через пень-колоду, но ничего, справился. Даниил теперь даже советуется иногда, по полевой медицине.

Аскет с Чижовым тоже здорово помогли – прикрыли. Я после ранения чудил: меня, если по-честному, за тогдашние выходки на губу посадить и не выпускать надо было. Чижов не позволил – сказал, перебесится. Ну, а Аскет мне мозги вправил, присмотрел, пока я в норму не пришел.

В общем, когда Пашу убили, я все дела бросил, в Москву прилетел. Попал на похороны. Народу много, почетный караул, Сергачев речь сказал, Аскет рядом стоит. Вот интересно, вокруг Аскета всегда какое-то пустое место образуется – люди его шагов за пять обходят. Даже если он ауру маскирует, все равно что-то чувствуют.

И вот он мне говорит: «Много не пей, у нас дела». Какие, думаю, дела? Ладно, посмотрим, что мужик задумал. Подошли ко вдове, соболезнования выразили, а Аскет ей: «Валентина Николаевна, маленькая просьба. Мы хотели бы взглянуть на место гибели Павла – напишите записку охране», – и ручку с бумагой подсовывает.

Она написала, мы на поминках посидели немного для приличия и ушли. Призрак на нас еще глядел так пристально, словно пробуравить хотел. В гараже машину взяли, поехали на дачу, по пути Аскет у магазина остановился – два пакета соли купил. «Что – говорю, затеваешь?» А он так спокойно Пелену навесил и говорит:

– Паша был слабым, но псионом. Он умер плохой смертью. Девять дней еще не прошло. Значит, тень точно осталась.

Я в шаманстве не очень хорошо разбираюсь, но что Аскет задумал, сразу понял. Он решил поднять Пашину тень и расспросить, кто да как его убил. Тень – это ведь что? Остаток души, можно сказать. Когда человек умирает, особенно псион, его душа исчезает. Покойник еще не разобрался, куда. Остаются мысли, чувства, часть энергетики. Египтяне вроде такие остатки называли «ка». Или как-то иначе, не суть. Условий возникновения тени много, но раз Аскет говорит, что должна быть, значит, должна – они с Покойником в стране лучшие спецы в этой теме.

Только вызывать кого-то мертвого, пусть и по серьезному поводу, дело опасное. Обычно тени остаются от людей, умерших не своей смертью, отсюда характер плохой, жестокий. Поэтому лучше их не тревожить: для них живого убить всегда радость. Даже если мать родная, гарантий нет.

Ладно, приехали. На КПП записку показали, во дворе Аскет сумку с солью берет и ко мне обращается: «Я сейчас внутрь пойду, попробую призвать. Ты делай что хочешь, но в дом никого не пускай, кто бы ни заявился. Мне нужен час, не меньше». Хорошо, говорю, будет тебе час.