Хроники Аскета. Вторжение - Страница 107

107

Святая броня разрушилась окончательно, и на мой обнаженный разум навалился зов. Хозяин призывал, и нечто во мне откликалось, желая подчинить хрупкую смертную оболочку – отдать ее во власть высшего разума. Испытать радость служения истинному Господину. Короткая потеря контроля стоила пропущенного удара, отшвырнувшего мое тело к стене туннеля.

Боль и заливавшая глаза кровь мешали увидеть, что происходит с остальными. Будем надеяться, они сумели использовать данное им время с пользой. Я со спокойным фатализмом наблюдал за медленно приближающимся врагом. Слабый знак, на который еще хватило сил, отскочил от него, не нанеся вреда. Все. Пришло время узнать, какая из религий точнее прочих описывает загробную жизнь.

Мои глаза закрылись, и я подчинился зову.

Старший Слуга остановился, нависнув над неподвижно лежащим телом. Органы чувств, заложенные в него при создании милостью Господина, ясно кричали – перед ним нарушитель. То же самое говорил и подчиненный разум, настоятельно требуя убить опасное дикое существо. Но оно откликалось на призыв…

Слуга другого Господина? Эксперимент, о котором не пришло уведомления? Что-то иное? Миллионы предположений, сотни концепций стремительно возникали в разуме Старшего Слуги. Он чувствовал горе от осознания, что не в силах предоставить Высшему точную информацию, и счастье, что может быть полезен хотя бы в такой малости. По краю сознания скользило презрение к Подчиненным, лишенным воли решать самостоятельно и даже не осознающим своей ущербности.

Старший Слуга настолько увлекся, исследуя лежащее перед ним дикое существо, что пропустил тот момент, когда оборвалась последняя нить, связывавшая его с Младшим подчиненным разумом. А потом стало поздно. Против такого количества врагов он был бессилен. Понимая, что не смог до конца выполнить свой долг перед Господином, Слуга отослал свой доклад.

Он все равно не сможет остановить диких, но его смерть хотя бы не будет совсем бессмысленной…

Меня привел в чувство Злобный. Сначала лечилкой, потом оплеухой.

– Привет. Ты снова с нами, или как?

– Докладывай.

– Белоснежка уже здесь, у них один раненый. Тяжело. У Всеслава один убит, один ранен. Надо задержаться, отдохнуть.

– Нет времени. – Я чувствовал, как вокруг нас сгущается чужое пристальное внимание. Готов спорить, стаи чужаков уже спешат сюда – надо уходить. Немедленно.

С некоторым трудом я поднялся на ноги, проглотил капсулу стимулятора:

– У нас есть минута, потом здесь будут гости. Собираемся.

Впервые в жизни я бежал по подземелью. Риск напороться на готовую к бою тварь бледнел перед возникающими картинами спешащих наперерез чужаков, чужой взгляд давил на виски. Он видел меня – никакие защиты не спасали от Него. Любопытный и скучающий, пристальный и рассеянный. Такие эмоции могло бы испытывать небо, обращай оно внимание на копошащихся внизу букашек. Спастись можно было только одним способом – бежать, бежать как можно быстрее.

Впереди появилась какая-то тварь, но одновременный удар нескольких бойцов уничтожил ее до того, как она смогла что-либо сделать. Мы успели пробежать несколько развилок, когда сзади стали приходить ощущения чужаков: за отрядом гнались.

Как ни странно, переход на пятнадцатый уровень не охранялся. А вот в туннеле сразу после перехода мы напоролись на одинокую тварь, на которую пришлось потратить почти шесть секунд. Преследователи приблизились: сзади я слышал взрывы – думаю, в попытке остановить погоню Злобный истратил весь свой запас артефактов. Сканируя дорогу по ходу движения, внезапно я ощутил знакомую ауру. Откуда он здесь?

На развилке, рядом с изувеченными трупами двух чужаков, стоял Папа Джим. Костлявое лицо расплылось в улыбке, разноцветная лента плавно скользила по телу:

– Я и не знал, что в подземельях можно бегать. Думал, это ритуал такой – шаг гуськом называется. Я сюда именно так шел.

Папина свита не разделяла оптимизма хозяина, пугливо оглядываясь по сторонам.

– Бегом отсюда! – Не знаю, кто шел сзади, но встречаться с ними мне не хотелось. Если эти преследователи даже на таком расстоянии ощущаются как нечто опасное…

Мы пропустили всех вперед, втроем – я, Злобный и Папа Джим, – прикрывая бегство. Смешно вскидывая ноги и задыхаясь, Папа Джим рассказывал мне, как его боги приказали спуститься вниз и помочь нашему отряду.

– Барон Самеди благоволит тебе, Аскет. Я не знаю, чем ты заслужил его милость, но он опять не захотел стать твоим провожатым. Боги приказали мне встретить тебя – ты зачем-то им нужен.

– Неконкретно.

– Куда уж конкретнее.

Мы вылетели на площадку перед порталом. Бойцы Монаха прикрывали моих уходящих людей, сам он спешил навстречу, попутно проверяя наше состояние.

– Сваливаем, – пояснил ему Злобный: – Там стай шесть, не меньше.

Я насчитал восемь, но нам и шести хватит.

Мы прошли через портал и оказались в плотном окружении настороженных псионов. Монах расположил вокруг выхода на нашем ярусе около тридцати бойцов – видимо, собирался потрепать погоню. Возможности позволяли: пещерка относительно велика, а чужаки могут выходить только небольшими партиями – одна-две твари. Похоже, намечается бойня. Мы остановились, пытаясь отдышаться.

Первая тварь полезла секунд через десять, следом за ней потоком хлынули другие. Китайцы деловито уничтожали их, стараясь не повредить портал, умело чередуясь по командам начальников. Довольно просто: по вылезающей твари бьют сразу четыре псиона, снимая защиту, почти сразу атакует еще одна группа, окончательно уничтожая противника. Остальные ждут следующего пришельца. Этот конвейер сбился трижды, когда чужаки оказались окружены защитой наподобие Зеркала: их добивала отдельная команда во главе с самим Монахом.

107